Так на провесне едет человек степью. Светит солнце. Кругом - непочатый
лиловый снег. А под ним, невидимая глазу, творится извечная прекрасная
работа - раскрепощение земли. Съедает солнце снег, червоточит его,
наливает из-под исподу влагой. Парная туманная ночь - и наутро уже с
шорохом и гулом оседает наст, по дорогам и колесникам пузырится зеленая
нагорная вода, из-под копыт во все стороны талыми комьями брызжет снег.
Тепло. Отходят и оголяются супесные пригорки, первобытно пахнет глинистой
почвой, истлевшей травой. В полночь мощно ревут буераки, гудят
заваливаемые снежными оползнями яры, сладостным куревом дымится
бархатисто-черная обнаженная зябь. К вечеру, стоная, ломает степная
речушка лед, мчит его, полноводная, туго налитая, как грудь кормилицы, и
пораженный неожиданным исходом зимы, стоит на песчаном берегу человек,
ищет глазами места помельче, щелкает запотевшего, перепрядывающего ушами,
коня плетью. А кругом предательски и невинно голубеет снег, дремотная и
белая лежит зима...